Неточные совпадения
Молодой малый в капральском мундире проворно подбежал к Пугачеву. «Читай вслух», — сказал самозванец,
отдавая ему
бумагу. Я чрезвычайно любопытствовал узнать, о чем дядька мой вздумал писать Пугачеву. Обер-секретарь громогласно стал по складам читать следующее...
Он озадачивал новизной взгляда чиновников. Столоначальник, слушая его, с усмешкой отбирал у него какую-нибудь заданную ему
бумагу и
отдавал другому.
Опекуну она не давала сунуть носа в ее дела и, не признавая никаких документов,
бумаг, записей и актов, поддерживала порядок, бывший при последних владельцах, и отзывалась в ответ на письма опекуна, что все акты, записи и документы записаны у ней на совести, и она
отдаст отчет внуку, когда он вырастет, а до тех пор, по словесному завещанию отца и матери его, она полная хозяйка.
— Напишите вексель — вот
бумага. Затем пойдете и достанете денег, а я буду ждать, но неделю — не больше. Деньги принесете —
отдам вексель и тогда и письмо
отдам.
Но его постигла было вот какая беда: адмирал
отдал ему, для передачи полномочным, запечатанный пакет, заключавший важные
бумаги.
Делать с ними нечего, но положено
отдать в первом месте, где мы остановимся, для отсылки в их столицу,
бумагу о случившемся.
Вот,
отдай ей три рубля да с десяток пирожков в
бумагу им уверни и вели снести, а ты, Алеша, непременно расскажи Мите, что я им пирогов послала.
Пришел столоначальник. Корнилов,
отдавая ему
бумагу, спросил, что надобно сделать. Столоначальник пробежал наскоро дело и доложил, что-де в казенную палату следует сделать запрос и исправнику предписать.
A propos к Сен-Симону. Когда полицмейстер брал
бумаги и книги у Огарева, он отложил том истории французской революции Тьера, потом нашел другой… третий… восьмой. Наконец, он не вытерпел и сказал: «Господи! какое количество революционных книг… И вот еще», — прибавил он,
отдавая квартальному речь Кювье «Sur les revolutions du globe terrestre».
Я отнес книги в лавочку, продал их за пятьдесят пять копеек,
отдал деньги бабушке, а похвальный лист испортил какими-то надписями и тогда же вручил деду. Он бережно спрятал
бумагу, не развернув ее и не заметив моего озорства.
Уговорил я его, чтобы он
бумаги сии
отдал мне, дав ему за то награждение.
Что делалось с Пушкиным в эти годы моего странствования по разным мытарствам, я решительно не знаю; знаю только и глубоко чувствую, что Пушкин первый встретил меня в Сибири задушевным словом. В самый день моего приезда в Читу призывает меня к частоколу А. Г. Муравьева и
отдает листок
бумаги, на котором неизвестною рукой написано было...
Он был необыкновенно мил, любезен и так деликатно вызвался помочь Розанову в получении пока ординаторского места, что тот и не заметил, как
отдал Рациборскому свои
бумаги, немедленно уехавшие в Петербург к галицийскому помещику Ярошиньскому.
Петровского, как только он вышел на улицу, встретил молодой человек, которому коллежский советник
отдал свой бумажник с номинациею и другими
бумагами. Тут же они обменялись несколькими словами и пошли в разные стороны. У первого угла Петровский взял извозчика и велел ехать в немецкий клуб.
Тамара попросила
бумаги и карандаш и тут же написала несколько слов. Затем
отдала половому записку вместе с полтинником на чай и уехала.
Я видел, что она положила на прилавок деньги и ей подали чашку, простую чайную чашку, очень похожую на ту, которую она давеча разбила, чтоб показать мне и Ихменеву, какая она злая. Чашка эта стоила, может быть, копеек пятнадцать, может быть, даже и меньше. Купец завернул ее в
бумагу, завязал и
отдал Нелли, которая торопливо с довольным видом вышла из лавочки.
— Пошел, скажи карете, чтоб она ехала туда, где я сейчас был и там
отдать эту записку! — сказал он, подавая лоскуток
бумаги, на которой написал несколько слов.
— Высылкой денег; подождите, — остановил Шатов, поспешно выдвинул из стола ящик и вынул из-под
бумаг радужный кредитный билет, — вот, возьмите, сто рублей, которые вы мне выслали; без вас я бы там погиб. Я долго бы не
отдал, если бы не ваша матушка: эти сто рублей подарила она мне девять месяцев назад на бедность, после моей болезни. Но продолжайте, пожалуйста…
—
Бумагу,
бумагу дайте мне написать!.. Музе
отдаю подмосковное имение, а Сусанне — прочее! — опять так же ясно и отчетливо выговорила Юлия Матвеевна: инстинкт матери, как и в назначении дочерям имен, многое ей подсказал в этом ее желании.
— Он увез. Собственные, говорит, маменькины образб. И тарантас к себе увез, и двух коров. Все, стало быть, из барыниных
бумаг усмотрел, что не ваши были, а бабенькины. Лошадь тоже одну оттягать хотел, да Федулыч не
отдал: наша, говорит, эта лошадь, старинная погорелковская, — ну, оставил, побоялся.
Кинув все это в ту же рассыльную книгу, в которой
бумага была доставлена, он вышел на крыльцо и
отдал книгу солдату; явившемуся длинному дьячку Павлюкану велел мазать кибитку и готовиться через час ехать с ним в уезд по благочинию, а работницу послал за Ахиллой.
Писарь (тоже лозищанин родом), и тот не сразу
отдал Лозинской письмо и билет, а держал у себя целую неделю и думал: баба глупая, а с такой
бумагой и кто-нибудь поумнее мог бы побывать в Америке и поискать там своего счастья…
— Скупой! Не люблю, — отвечал старик. — Издохнет, всё останется. Для кого копит? Два дома построил. Сад другой у брата оттягал. Ведь тоже и по бумажным делам какая собака! Из других станиц приезжают к нему
бумаги писать. Как напишет, так как раз и выйдет. В самый раз сделает. Да кому копить-то? Всего один мальчишка да девка; замуж
отдаст, никого не будет.
Написали какую-то
бумагу,
отдали ее лазутчику, у него взяли деньги и приступили к телу.
После, уже в Ярославле, при расставании с отцом, когда дело поступления в полк было улажено, а он поехал в Вологду за моими
бумагами, я
отдал ему оригинал моего стихотворения «Бурлаки», написанного на «Велизарии».
Карп. Как вроде в забвении-с; надо полагать, с дороги-с. Требовали
бумаги и чернил; долго ходили по беседке, всё думали; сели к столу, написали записку и приказали вам
отдать. (Подает записку.)
Курослепов. Вот еще, нужно очень бумагу-то марать. Вели свести его в арестантскую, заместо Васьки
отдадим в солдаты, и шабаш.
— Ступай ты,
отдай ему это! В руки прямо, лично ему. Иди! Скажи… — Маклаков оборвался, помолчал. — «Один агент охранного отделения прислал вам эти
бумаги и покорнейше просит» — так и скажи, не забудь — «покорнейше просит! — прочитать их». Я тебя подожду тут, — иди! Но, смотри, не говори ему, что я здесь. А если он спросит — скажи: «бежал, уехал в Аргентину». Повтори!
3)
Бумаги пишут по очереди; написав одну, записывают оную в регистр, кладут в пакет и, запечатав,
отдают курьеру для вручения; после того зачинают писать следующую
бумагу и так далее, до тех пор, пока не испишут всего.
Если вы ее застанете в живых, то скажите, что итальянской купец Дольчини просит ее сжечь
бумаги, которые он
отдал ей под сохранение».
Дом, в котором жил c-devant [бывший (франц.)] итальянской купец, обшарили сверху донизу, пересмотрели все щелки, забрали все
бумаги, и если б он накануне не
отдал мне письма на ваше имя, то вряд ли бы оно дошло когда-нибудь по адресу...
Вооружившись этой
бумагой, граф Хвостиков прибыл в приют немощствующих с большим апломбом. Он велел позвать к себе смотрителя, заметил ему, что тот чересчур долго не являлся, и, наконец, объявив, что он граф Хвостиков,
отдал предписание попечителя.
Убедившись, что с госпожою Перехватовой до большого толку не договоришься, он просил ее
отдать ему
бумаги, которые рассмотрев дома, обещался сказать ей, что можно и нужно сделать.
Домна Осиповна объявила, что
бумаг своих она ни за что не
отдаст ему, потому что он, пожалуй, их потеряет или продаст ее врагам.
— Но
бумага, — эта возвращенная им закладная на пятьдесят тысяч, ведь она у генерала? Возьмите и
отдайте Де-Грие.
— А вы, право, погостили бы у нас? — говорил мне Гаврило Степаныч, когда мы прощались вечером. — Мухоедов пусть едет, а вам в Пеньковке или здесь просматривать
бумаги все равно… Право, оставайтесь? Мы вам
отдадим переднюю избу, и живите себе: Епинет Петрович будет навещать нас, и заживем отлично. Мы с Сашей люди простые, не помешаем вам.
Митя. Хорошо. На, вот. (
Отдает ему
бумагу.) А я попишу немного — дело есть: неравно Гордей Карпыч спросит. (Садится и пишет.)
Петрович. Постой ты! Подай сюда! (Берет
бумагу). Что ты смыслишь! (Просматривает
бумагу, потом щелкает по ней пальцем). Верно! Ничего, идите смело! По этой
бумаге ходите смело. (
Отдает Анне
бумагу).
— Ты не греши, Илюха, — сказал он, подходя к племяннику. — Вечор ты мне такое слово сказал… Разве я тебя не жалею? Я помню, как мне тебя брат приказывал. Кабы была моя сила, разве я тебя бы
отдал? Бог дал счастья, я не пожалел. Вот она бумага-то, — сказал он, кладя квитанцию на стол и бережно расправляя ее кривыми, не разгибающимися пальцами.
Умирая, он
отдал Кузьме Петровичу ларчик: в нем лежала сверху икона преподобного Косьмы, епископа Халкидонского, мешочек с десятью целковыми и мелким серебром, две изломанные игрушки, тетрадка с детскими прописями и бережно завернутая в
бумагу пара истертых сафьяновых башмачков, которые Кузьма Петрович носил в своем ребячестве…
Федор Иваныч. Ну так что же? Бумагу-то ведь я Семену
отдал…
Леонид Федорович (выходит с
бумагой в дверь и тотчас возвращается). Необычайно!
Бумага эта — договор с крестьянами, который я нынче утром отказался подписать и
отдал назад крестьянам. Вероятно, он хочет, чтоб я подписал его?
Таня.
Бумагу я им
отдала. Уж как благодарят-то, и ве знаю как. Теперь только просят деньги от них принять.
Леонид Федорович. Да как же? (Показывает
бумагу.) Представь,
бумага, которую я им
отдал, оказалась на столе. Я подписал.
Таня. Да вот, видели, мужики пришли, хотят землю купить, а папаша не продают и
бумагу не подписали и им назад
отдали. Федор Иваныч говорит: духи ему запретили. Вот я и вздумала.
— А может, царь и простит, назад велит
отдать. Мы против русской империи — ничего, мы — верные слуги; вот коканцы — те мятежники. А мы
бумагу такую напишем, чтобы, значит, ни вам, ни нам. Смотри-ка! да никак Науматулла опять с шампанским идет! Постой, я его расспрошу!
Мирович. Подожди, я тебе напишу, и ты
отдашь это барыне! (Пишет на клочке
бумаги и подает его кухарке, которая по-прежнему нетвердой, но заметно остерегающейся походкой уходит и на этот раз прямо уже попадает в дверь.)
Вот приказали вам
отдать. (Подает сложенную
бумагу. Людмила раскрывает и рассматривает.) Чтоб сейчас, говорит, в портфель и на ключ.
— Хорошо ли
бумагу писал? Крепко ли? — спросил он через минуту. — Станочники чисто собаки. Не
отдадут, пожалуй.